МАК
В мифопоэтической традиции М. связан со сном и смертью. В греческой мифологии М. — атрибут Гипноса, божества сна, брата-близнеца смерти (Танатоса), связанного со смертью;оба брата живут в подземном царстве (Нот. П. XIV 231; XVI 672; Hes. Theog. 211, 758). Гипнос с помощью М. усыпляет, приносит всем сладкое успокоение (Нее. Theog. XXIV 25), даже Зевсу. В римской мифологии Церера в поисках Прозерпины странствует по земле, не находя себе покоя и не в силах прервать поиски и отдохнуть; тогда боги делают так, что при каждом шаге Цереры возникают цветы М., богиня собирает их и, набрав букет, наконец, засыпает. Считалось, что М. посвящен Церере (иногда Диане), поскольку он растет среди злаков.Происхождение М. связывается в мифах и фольклоре с кровью убитого человека или дракона (напр., в английской фольклорной традиции М. появляются из крови дракона, убитого святой Маргаритой). В христианской литературе распространено представление, что М. растут на крови распятого на кресте Христа (М. как символ невинно пролитой крови). В обрядах вызывания дождя во время засухи в Полесье в колодец бросали («сеяли») зернышки М., освященного в день Маковея, колотили или мешали воду киечками (палицей — оружием громовержца), приговаривая: «Макарка, сыночек, вылазь из воды, разлей слезы по святой земле!»; им обсыпали хату, хлев, могилы «ходячих» мертвецов идр. Связь М. с громовержцем подтверждается и многочисленными редуплицированными названиями М., совпадающими (или весьма сходными) с именем громовержца или с именами непосредственно связанных с ним персонажей более низкого уровня; наряду с латинским названием М. — papaver (ср. имена громовержца в индоевропейской мифологии) на Балканах бытуют названия М. (иногда бабочки) типа албанск. paparune, румынок, рãpãrunã, pirpirunе, новогреч. παππαροΰνα, болг. папоруна, папаронка, поперуга; македонок, пеперуга, пеперуда и т. п. В этом контексте показательна и синонимия образа М. и других вегетативных образов с близкой функцией (ср., напр., русские загадки типа: «Всю землю прошел, красиу шапочку нашел», предполагающую две разгадки — М. и гриб). Имеется большое число данных об использовании М. в колдовстве, магии (в частности, в заговорах), а также в гаданиях, предсказаниях, при ситуациях выбора. Применение мака в народной медицине в значительной степени также согласуется с мифологизированным образом М. Так, в ряде традиций название одного из растений семейства маковых — чистотела (Chelidonium majus L.), используемого, в частности, при глазных болезнях, соотносится с названием ласточки, что согласуется с поверьем о ласточке, собирающей сок М. для возвращения зрения слепорожденным детям.Лит.: Толстые Н. И. и С. М., Заметки по славянскому язычеству. 2, Вызывание дождя в Полесье, в сб.: Славянский и балканский фольклор, М., 1978, с. 101-03; Топоров В. Н., Др. греч. μάχάρ, (μαχάριος и подобное (marginalia к статьям о маке и вызывании дождя), в сб.: Balcano-Balto-Slavtca, М., 1979, с. 39-46; С у д н и к Т. М., Ц и в ь я н Т. В., Еще о растительном коде основного мифа: мак, там же; Funk and Wagnalls standard dictionary of folklore, mythology and legend, N. Y., 1972, p. 880-81. В. Н. Топоров. В нидерландской и немецкой живописи 15-16 вв. цветущий М. изображается либо как целебно-магическое растение (напр., в Изенхеймском алтаре М. Нитхардта), либо как «цветок смерти», отмечающий границу «мира иного» (у X. Босха и др.); некоторое значение здесь, возможно, имели и алхимические ассоциации (красный М. на скале как один из символов зарождения «философского камня»). В литературе обычно развивается восходящая к античности метафорика М. как источника сырья для опия (ср. роль М. в «Натане Мудром» Г. Э. Лессинга). У художников-символистов М. — один из излюбленных «цветов зла» (букеты М. у О. Редона).
М. Н. Соколов.