Лирика

Ли́рика

(от греч. lýга — музыкальный инструмент, под аккомпанемент которого исполнялись стихи, песни и т.д.)

один из трёх родов художеств. литературы (наряду с Эпосом и драмой (См. Драма)), в пределах которого мироотношение автора (или персонажа) раскрывается как непосредственное выражение, излияние его чувств, мыслей, впечатлений, настроений, желаний и пр. В лирическом образе через крупицу живого чувства (мысли, переживания) поэта выражает себя всё извечное бытие, глубинные социально-политические и духовно-исторические конфликты, напряжённые философские и гражданские искания. Это, в частности, находит отражение и в тематическом выделении таких видов Л., как философская («Бог» Г. Р. Державина, «Невыразимое» В. А. Жуковского, «Дар напрасный, дар случайный» А. С. Пушкина, «Истина» Е. А. Баратынского, «Фонтан» Ф. И. Тютчева), гражданская («К Чаадаеву» Пушкина, «Прощай, немытая Россия» М. Ю. Лермонтова, «Завещание» Т. Г. Шевченко, «Размышление у парадного подъезда» Н. А. Некрасова, «Читатели газет» М. Цветаевой, «Полночь в Москве» О. Мандельштама, «Россия» А. А. Блока, «Стихи о советском паспорте» В. В. Маяковского, «Дробится рваный цоколь монумента» А. Т. Твардовского), любовная, пейзажная и др.

«Великий поэт, — писал В. Г. Белинский, — говоря о себе самом, о своем я, говорит об общем — о человечестве, ибо в его натуре лежит всё, чем живет человечество» (Полн. собр. соч., т. 4, 1954, с. 521). Но в Л. объективный мир обнаруживается через отношение к нему поэта, и его художественным эквивалентом выступает эмоциональное восприятие мира, преображенное в переживание субъекта. Событийность, действенный результат переживаний и стремлений, сфера поступков героя обычно остаются за пределами лирического произведения. И даже тогда, когда автор вводит в лирические произведения приметы внешнего мира — пейзажные, бытовые, портретные и пр., они утрачивают независимость от субъекта, изобразительные элементы приобретают, как правило, выразительные функции и становятся проводниками лирического переживания: либо его «зеркальными» отражениями («Сентябрьская роза» А. А. Фета), либо эмоциональными «сигналами» («Я на правую руку надела перчатку с левой руки» у А. Ахматовой), либо его символами («Парус» Лермонтова), либо, наконец, контрастным противовесом субъективному состоянию духа («Весна» Тютчева). Родовая сущность Л. с максимальной наглядностью проявляется в произведениях, самый предмет которых составляет «сама душа, субъективность как таковая» (Гегель); здесь «... чувство довлеет самому себе, служит себе объектом...» (Веселовский А. Н., Историческая поэтика, 1940, с. 286).

Лирические произведения, передающее переливы и оттенки внутренней жизни, отдельные мгновения душевного движения, может достигать предельной краткости, и тогда в Л. особенно явно проступает внешне-структурное отличие от эпоса, тяготеющего к развернутости во времени и пространстве, к монументальности. Лирическое произведение остаётся законченным, художественно-целостным созданием, даже если оно состоит всего из двух строк:

Я ненавижу ее и люблю. «Почему же?» — ты спросишь.

Сам я не знаю, но так чувствую я — и томлюсь (Катулл).

Претворяя неповторимое духовное состояние в художественный образ, Л. придаёт ему широко обобщённое значение; лирическое произведение как бы предлагает читателям, переживающим аналогичное состояние, готовые формы его выражения; отсюда — заучивание и цитирование лирических стихотворений, как явление «быта» (предельный случай такой «анонимной» всеобщности лирического чувства — песня, например «Землянка» А. А. Суркова, «Жди меня» К. М. Симонова, «Летят перелётные птицы...» М. В. Исаковского). Вместе с тем любое умонастроение оформляется в Л. как конкретно принадлежащее личности, как её внутренний монолог. В лирической композиции обычно главенствует созерцающее, воспринимающее, мыслящее «я», хотя в определенных типах Л., например в пейзажной, философской, «я» иногда только подразумевается, не присутствуя композиционно.

Если прототипом лирического «я» выступает сам автор, т. е. его подлинные настроения, «живьём схваченные и мгновенно превращенные в лирические эмоции» (Овсянико-Куликовский Д. Н., Собр. соч., т. 4, СПБ, 1912, с. 99), — в таких случаях обычно говорят о «субъективной», «личной» Л. Однако субъективность и личностная подлинность лирического чувства не означают здесь буквального совпадения с биографическим опытом автора. Лирик, типизируя (или «объективируя») свои жизненные переживания, «отодвигает их от себя как объект» (Фет), творчески домысливает и преображает их, благодаря чему факт личной биографии перерастает в произведение искусства, а «самовыражение» поэта — в выражение дум и чаяний его современников. Показательна естественность, с какой «я» сменяется «мы» в «Думе» Лермонтова.

В Л. «объективной» (или «ролевой») автор воспроизводит чужие мысли и чувства, так что несовпадение между «я» лирического персонажа и биографическим обликом автора становится очевидным (например, «Сумасшедший» А. Н. Апухтина, «Я убит подо Ржевом» А. Т. Твардовского). Однако намеченное различие двух видов Л., важное для изучения психологии творчества, в читательском восприятии отчасти «стирается» эмоциональностью лирического произведения, которая выражается в нём всегда открыто, как непосредственно авторская.

Своеобразие проблемы образа автора в Л. акцентируется принятым в советской критике понятием «лирический герой». Термин «лирический герой» (впервые введённый Ю. Тыняновым применительно к лирике Блока) указывает как раз на то, что между реальной биографической личностью поэта-лирика и её отражением в искусстве может существовать некое единство, близость, но не тождество. Причём в связи с обсуждением границ содержания термина вопрос о степени этой близости стал в 1950—1960-е гг. предметом полемики. В одних случаях под «лирическим героем» подразумевалось предельно обобщённое «я», очищенное от эмпирики, биографических фактов и без остатка совпадающее с «мы» поколения, социальной группы, народа, в других — термин понимался как стыдливое прикрытие идеи субъективного «самовыражения» в Л. Очевидно, понятие «лирический герой» наполняется строго определённым содержанием главным образом при анализе творчества таких лириков, в поэзии которых лирическое «я» присутствует не просто как знак единства отношения к миру, как призма авторского сознания (например, у Тютчева), а облекается устойчивыми чертами — биографическими, психологическими, даже сюжетными, выступает как фигура (например, у Блока, отчасти у С. Есенина), наделённая цельной характеристикой. Эта особая форма выявления авторского сознания рождается вместе с Л. романтизма; открытие лирического героя в этом специфическом смысле принадлежит в русской поэзии Лермонтову. По-видимому, психологически-характерная фигура лирического героя занимает промежуточное положение между авторским «я» в лирическом дневнике, письме, послании и близких к ним формах (например, «Я вас любил...» Пушкина), с одной стороны, и персонажем в «ролевой» Л. — с другой; лирический герой — это своего рода «роль», но не утратившая связи с идейно-психологическим обликом её прототипа — автора произведения.

Классификация жанров Л. исторически изменчива, и нет ещё классификации, сколько-нибудь адекватной реальной сложности и многообразию лирических жанров. В народном творчестве, например, жанры классифицируются по практическому назначению и условиям исполнения (обрядовые, игровые, плясовые, семейные песни и т.д.), в античной литературе — по формам исполнения (речитативно-декламационная Л.: элегия, ямб; сольная, хоровая); в европейской литературе эпохи Возрождения и классицизма — по эстетической тональности и социальной функции (ода, элегия, послание, песня и др.); в 19 в. — в основном по тематическому признаку (философская, гражданская, любовная, пейзажная и др.). В 19—20 вв. намечается также членение на медитативную Л. (эмоциональная рефлексия, взволнованное раздумье о «вечных темах»: «И скушно, и грустно» Лермонтова, «Осенний вечер» Тютчева, «Не жалею, не зову, не плачу» Есенина) и суггестивную («внушающую» Л., очаровывающую «пленительной неясностью» — «Певица» Фета, «Зимняя ночь» Б. Пастернака). Ощутимо выступает иное видовое членение (в т. ч. песня, лирическое стихотворение, монументальная Л., например «Про это» Маяковского).

Образно-выразительные возможности, необходимые для творческого претворения и типизации внутренней жизни, Л. открывает в самой природе слова — в фонетическом облике и звуковой сочетаемости слов, во внутренней форме слова, в синонимии языка, в синтаксически-интонационной организации речи. Здесь лирик находит ту «неожиданность выразительности слов», которая заменяет собой всякий способ описания событий (Н. Асеев). Эти возможности и реализуются в Л.: слово «уплотняется» — обретает значимость каждый звуковой, интонационный, ритмический элемент, оттенок ударения, паузы, слога; речь насыщается аллитерациями и ассонансами, сравнениями, тропами, различного рода параллелизмами, синтаксическими фигурами. Повышению эмоциональности сильно способствует ритмическая организация речи. Поэтому Л. тяготеет к стихотворной речи, а на определенных этапах развития (в творчестве трубадуров, менестрелей, мейстерзингеров) она срастается с музыкой.

Истоки Л. теряются в далёкой древности. Уже самые ранние обрядовые и ритуальные народные песни — высокие образцы Л. Вечно живыми остаются лирические произведения крупнейших поэтов античности (Сапфо, Анакреонт — Греция; Катулл — Рим); арабского Востока 6—7 вв. (в первую очередь Имру-уль-Кайса); прованских трубадуров; средневекового Китая (Ли Бо, Ду Фу), Ирана (Хафиз) и др. стран. На переломе двух грандиозных эпох — Средневековья и Возрождения — прозвучала лирика Данте, а сонеты Петрарки знаменовали начало нового времени. В 19 в. в Европе Л. переживает подъём в переломные эпохи начала и конца века: Дж. Байрон, П. Б. Шелли, У. Вордсворт (Англия), А. Мюссе, П. Верлен (Франция), И. В. Гёте, Ф. Шиллер, Г. Гейне (Германия), Леопарди (Италия), А. Мицкевич (Польша), Э. М. Рильке (Австрия); потрясения 20 в. отразились в лирике Паоло Неруды (Чили), Гарсиа Лорки (Испания), Назыма Хикмета (Турция). В России всё богатство лирических жанров представлено в поэзии Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова, Фета, Блока, И. Анненского. Высокие образцы Л. создали советские поэты: Маяковский, Есенин, Э. Багрицкий, Пастернак, Н. Заболоцкий, Твардовский. Для советской Л. характерны развитие монументальных и песенных жанров, тяга к драматизированным формам поэтической речи, а в тематическом плане — богатство и многообразие видов гражданской Л., проникнутой пафосом единства личности поэта и народа и наиболее типичной для поэзии социалистического реализма (См. Социалистический реализм).

Лит.: Гегель Г. В. Ф., Эстетика, т. 3, М., 1971; Белинский В. Г., Разделение поэзии на роды и виды, Полн. собр. соч., т. 5, М., 1954; Овсянико-Куликовский Д. Н., Лирика как особый вид творчества, в кн.: Вопросы теории и психологии творчества, т. 2, в. 2, СПБ, 1910; Жирмунский В. М., Композиция лирических стихотворений, П., 1921; Эйхенбаум Б. М., Мелодика русского лирического стиха, П., 1922; Ларин Б., О лирике как разновидности художественной речи, в кн.: Русская речь, сб. 1, Л., 1927; Гинзбург Л. Я., О лирике, М. — Л., 1964; Сквозников В. Д., Лирика, в кн.: Теория литературы, [кн. 2], М., 1964; Гачев Г. Д., Содержательность художественных форм, М., 1968; Тимофеев Л. И., Основы теории литературы, 4 изд., М., 1971.

В. А. Богданов, И. Б. Роднянская (о лирическом герое).